Лягушка в молоке. Часть 1. (СИ) - Страница 39

К оглавлению

39

— Долго спишь!

Так или примерно так заявила дочь Белого Пера. Какая-то там ветка или сучок? Её подруга высказалась в том смысле, что у Фреи слишком холодная кровь. Вот она и ждет, как солнышко взойдет, чтобы разогреться. Кроме того, её сравнили с каким-то животным, вызвав всеобщий смех.

Не обращая внимания, она продолжала идти прямо на них. Одна из девиц, крупная с мрачным лицом, пыталась заступить дорогу Фрее, но дочь вождя взяла её за руку, что-то шепнув на ухо. Та послушно уступила дорогу, прошипев знакомое ругательство. То самое, «плохая или дрянная девчонка».

— Да пошли вы все, — бросила в ответ Фрея, ни мало ни заботясь, понимают её или нет.

Первым делом разделила «мыльную» траву на три части. Что побольше — на белье, рубашку и джинсы, чуть меньше — на шкуры и одеяло. Они и так темные, пятна на них в глаза не бросаются, особенно в полутьме вигвама. А самую маленькую кучку оставила для себя любимой.

Пришлось повозиться, прежде чем более-менее отмытые шкуры и одеяло вернулись в корзину. Полома/Лепесток Ромашки предупредила, что сама покажет, как нужно их сушить правильно, чтобы не испортить.

Фрея взялась за свои вещи. В дополнение к траве она попыталась потереть ткань песком, что нашла в ручье между камнями. Девушке показалось, что она от этого становится чище.

Отыскав плоский камень на солнцепеке, Фрея аккуратно разложила белье в надежде, что вещи хоть немного подсохнут, пока она моется.

Какое все-таки наслаждение — вода, смывающая грязь, возвращающая силы. Она плескалась до тех пор, пока не стала замерзать.

Осторожно ступая по камням, девушка выбралась из ручья, стуча зубами натянула старое платье и, ощущая тепло нагретой солнцем кожи, пошла забирать свои вещи. Странно, но на месте их Фрея не увидела. С самыми недобрыми предчувствиями подошла ближе и охнула от неожиданности.

У подножья камня в пожухлой траве валялись изрезанные на куски рубашка и джинсы.

— Сволочи! — сквозь глухое рыдание пробормотала девушка, опускаясь на корточки. — Какие же вы сволочи!

Рукава и воротник оторвали, а спину порезали в лоскутья.

С помертвевших губ срывались непонятные злые слова, глаза застилали слезы, а в душе поднималась мутная волна боли и бешенства.

Со штанами поступили не менее жестоко, превратив их в лохмотья. Только трусики и носки избежали жестокой расправы. Их просто втоптали в грязную лужу.

Сама не понимая зачем, Фрея тщательно собрала все лоскутки, затем взялась перестирывать уцелевшие вещи. И вдруг заплакала, горько, зло, с подвывом, прислонившись плечом к холодной, равнодушной скале.

— За что они меня так ненавидят? — кричала девушка, стукая кулаком по камню. Эти свинские собаки испортили всю одежду! Единственное, что у неё осталось от прошлой жизни, где она была сама собой, где у неё имелся дом и мама!

— Я что сама сюда захотела? — продолжала выплескивать обиду Фрея, скрежеща зубами и морщась, словно от нестерпимой боли. — Да в гробу я видала ваш упоротый мир! Пропадите вы пропадом со своими паршивыми шкурами, вонючими вигвамами и стремным мясом! Я сыра хочу! С хлебом! И колой!

Она еще долго кричала, а окрестные скалы эхом отражали её горькие слова. Потом уставшая и опустошенная наклонилась над ручьем. Вглядываясь в свое страшненькое отражение, девушка спросила:

— Ну и как здесь жить?

Внезапно в памяти всплыло то ли где-то услышанное, то ли прочитанное: «Стерпится — слюбится».

Фрея оскалилась.

— А если нет?

Глава III
Поклонники размножаются как тараканы


А только ваша же строптивость
И нежеланье выйти замуж:
Всем этим выходкам виной,
Когда с отчаянья иной,
Что предпринять, не знает сам уж.

Лопе Де Вега, «Собака на сене»

Обутые в новенькие мокасины ноги еле слышно шелестели опавшими листьями, привычно избегая хрупких сухих сучьев, в изобилии разбросанных под старыми, развесистыми дубами.

Белое Перо с удовольствием вдыхал сочный, настоянный на спеющих желудях воздух, чувствуя, как сила бродит по натруженным мышцам. А сердце бьется ровно, как бубен Колдуна, словно нет за плечами стольких прожитых лет.

Сегодня вождь в который раз доказал родичам и самому себе, что его лучшие годы еще не миновали, что он еще может один на один сойдясь в поединке с могучим зверем, выйти из него победителем.

Разорванные терики и царапины на ногах — слишком малая плата за возможность вновь, по праву, ощутить себя предводителем охотников рода Палевых Рысей.

Пусть мясо старого секача жесткое и пахучее, зато победа над ним столь же почетна, как над любым крупным хищником. Вожак кабаньего стада атакует с яростью серого медведя, а его клыки столь же остры и беспощадны, как когти горного льва, хотя их и не носят в почетном ожерелье.

За спиной вождя четверо охотников, покрякивая, тащили на жерди массивную тушу. Но сегодняшняя добыча секачом не ограничилась. Две молодые свиньи и подсвинок пали под стрелами и дротиками Детей Рыси.

Нынче Белое Перо щедро одарит сородичей свежим мясом. В стойбище будет праздник, главным героем которого опять станет он.

Как всегда первыми их увидели плескавшиеся в ручье дети. Смуглой стайкой бросились они на встречу отцам, и тут же восторженно завопили при виде огромного кабана. Заслышав их крики, навстречу охотникам потянулись женщины. Вождь с удовольствием наблюдал, как на их лицах расцветают довольные улыбки.

39