Лягушка в молоке. Часть 1. (СИ) - Страница 59

— Ничего, — пробормотала Фрея, карабкаясь вслед за ним. — Я… Мне показалось, я что-то вспомнила.

Оказавшись наверху, Одинокий Орех подал ей руку. Лазить по склонам в платье оказалось очень неудобно, и она с благодарностью приняла помощь. Жаль только, что ладонь у парня оказалась противно мокрой.

— Что ты вспомнила? — удивился «рысенок», все еще продолжая крепко держать её за руку.

— Еще не знаю, — девушка попыталась высвободить пальцы. — Увижу, может быть, вспомню.

— Почему ты ничего не сказала вождю?

— Вдруг я ошиблась? — она передернула плечами. — Надо проверить. Вот сходим, посмотрим, а после скажем.

— Корявый Дуб с Гудящим Шмелем там уже были, — напомнил юноша.

— Может, они не знали, на что смотреть? — ответила Фрея.

Молодой человек нервно облизнул губы кончиком языка, потом сутулясь пошлее дальше. Внезапно под его ногой, обутой в мокасин, первый раз за день хрустнул сучок. Очевидно аратач так задумался, что прозевал сухую ветку.

Они вышли на поляну, и девушка зажмурилась от бившего в глаза солнца. Огненный шар гордо висел высоко в небе, отогнав к горизонту редкие, клочковатые облака.

— Ты устала? — поинтересовался Одинокий Орех, оглядываясь по сторонам.

— Нет, — отказалась Фрея, чувствуя сильнейший прилив энергии. Казалось, что ей хватит сил дойти до озера, где бы оно ни находилось. Девушка вбила себе в голову, что стоит оказаться на знакомом берегу, как ей тут же откроется дорога домой.

— Я обманул вождя, тихо проговорил юноша, казалось, совсем не слыша спутницу. — А это нехорошо. Нельзя скрывать что-то от родичей. Охотник всегда говорит правду, иначе Дети Рыси перестанут его уважать.

— Я никому не скажу, — торопливо заверила она, раздосадованная приступом самокритики, внезапно напавшим на спутника.

— Но люди все равно могут узнать, что я соврал, — криво усмехнулся молодой человек, и Фрее очень не понравилось выражение его лица. — А сделал я это потому, что ты мне очень нравишься.

— Мне очень приятно, — пробормотала она, пятясь от покрасневшего, тяжело дышащего парня.

— Ты пойдешь хозяйкой в мой вигвам? — прохрипел юноша.

— Узнаешь, когда станешь охотником, — попыталась улыбнуться девушка.

— Значит, пойдешь к Глухому Грому? — глаза аратача налились кровью.

— Ни за что! — заверила его Фрея. — Он никогда не станет моим мужем.

— Мне мало пустых обещаний! — рявкнул Одинокий Орех. — Теперь я хочу тебя.

— Но ты же не привел меня в свой вигвам! — ошарашено вскричала она.

— Зачем? — гнусно усмехнулся парень. — Подарки брала? В лес со мной пошла? Значит, и моей станешь прямо здесь

С этими словами «рысенок» схватил её за руки, пытаясь притянуть к себе. Завизжав, словно раненый заяц, Фрея стала вырываться. Отчаянным усилием ей удалось освободить одну руку, девушка попыталась ударить по сочившейся вожделением физиономии, в которую превратилось еще минуту назад симпатичное лицо молодого аратача. Тот увернулся. Крепкий кулачок скользнул по скуле, чуть задев ухо. От этого движения тело подалось вперед. Чем тут же воспользовался юноша. Рванув Фрею на себя, он бросил её на траву.

Навалившись всем телом, Одинокий Орех одной рукой вцепился девушке в шею, прижимая к земле. А второй, рыча и повизгивая, елозил по ногам, старясь задрать подол платья.

Задыхаясь, Фрея попыталась оторвать его пальцы от горла. В ответ тот стал сжимать их сильнее, лишая жертву воздуха. Тогда она ударила растопыренными и согнутыми пальцами по лицу, чувствуя, как ногти, ломаясь, царапают сальную кожу. Вздрогнув, насильник ослабил захват, давая возможность жертве сделать короткий вздох. И тут же на голову Фреи один за другим обрушились два сильных удара. Перед глазами все поплыло.

Тяжесть чужого тела, бьющее в нос смрадное дыхание, бешеные глаза, полуоскал, полуулыбка на озверелом лице, украшенном глубокими царапинами, вдруг всколыхнули что-то на самом дне мутного колодца памяти. Какой-то дикий, безотчетный ужас черной пеленой заволакивал разум, а воля к сопротивлению растаяла подобно кубику льда в кипятке.

Казалось, еще миг, и сознание отключится, оставляя тело во власти насильника, или она сойдет с ума, спятив окончательно.

Угнездившись меж ног Фреи, Одинокий Орех поднял ей платье почти до бедер. Затрещали нитки. Странно, но именно этот звук вернул девушке самообладание.

— Ты победил, храбрый охотник! — выдохнула она, пытаясь выдавить слабую улыбку. — Теперь я твоя на всю жизнь!

Молодой человек замер от удивления, ослабив на жим на шею жертвы.

— Но у нас это делают немного не так, — грудным голосом проворковала Фрея, с томной улыбкой глядя на растерянное лицо. — Я научу. Обещаю, тебе понравится. Ты же хочешь, чтобы было хорошо? Ну же!

Одинокий Орех кивнул, в который раз облизнув пересохшие губы.

Продолжая улыбаться, она, делая вид, будто хочет повернуться на бок, пропустила свое колено между его ног. Положила ладони на плечи «рысенка» и изо всех сил ударила в пах, как раз по тому месту, которым сейчас думал незадачливый насильник, одновременно отпихнув его в сторону от себя. А страх Фреи сменился необузданной яростью, заполнившей все её существо. Не задумываясь о последствиях, она одним прыжком оказалась на ногах, схватила лежащее рядом копье и изо всех сил ткнула в бок согнувшегося колесом парня. Заорав, тот попытался подняться. Тогда девушка, уже совсем ничего не соображая, вытянула «рысенка» копьем по лбу. Аратач отклонился, но крепкое древко все же скользнуло по черепу, от чего юноша рухнул на траву. А Фрея бросилась бежать то ли сознательно, а, скорее всего, инстинктивно, выбрав то направление, откуда пришла. Приподняв платье, она неслась, не выбирая дороги, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, ломясь сквозь заросли и огибая неожиданно встававшие на пути деревья.